Одни кричат: «Ленина надо похоронить по православным канонам!»
Другие: «Нет! Он герой пролетариата — оставить в Мавзолее!»
Третьи: «Это часть нашей истории — святое!»

А между тем —
в Анапе мазутом забиты пляжи,
в Норильске дизель течёт в Арктику,
на Урале реки горят,
в Сибири мерзлота пузырится метаном,
а в каждом втором городе — воздух, как в сигаретной пачке.

Но про это — тишина.
А про мертвое тело 150-летнего мужика —
из каждого утюга, телевизора, священника и депутата:
«Куда девать? Кто виноват? Это кощунство!»

Чем больше тело не гниёт — тем быстрее гниёт страна

Мы годами спорим, как правильно хоронить человека,
который умер в 1924 году.
А в это время:

• Компании сливают отходы в море — потому что дешевле, чем утилизировать.
• Государство не наказывает — потому что эти компании платят налоги… и взятки.
• СМИ молчат — потому что рекламодатели не любят скандалы.
• Люди забывают — потому что следующий день — снова работа, кредиты, сериалы.

А потом — опять: «Ленин! Мавзолей! Бессмертие!»

Как будто ритуал похорон спасёт нас от того,
что мы живём в помойке, которую сами и создали.

Мавзолей — не памятник. Это отдушина

Почему так важно, где лежит Ленин?
Потому что это безопасная тема.

Можно кричать, можно плакать, можно святиться —
и при этом ничего не менять.

А вот если начать кричать:
— «Почему Норильский никель не посадили?»
— «Почему в Анапе до сих пор находят мазут под песком?»
— «Почему в Сибири тонут целые посёлки из-за тающей мерзлоты?» —

Тогда власть задрожит.
Потому что это — не про прошлое.
Это — про сегодняшние интересы, деньги, ответственность.

Мы хороним память — но не последствия

Мы помним, как похоронили Ленина.
Но забыли, как похоронили будущее.

Забыли:

• Как в 2020 году 21 тысяча тонн дизеля вылилась в сердце Сибири — и мы сказали: «Ну, уберут…»
• Как мазут из чёрного моря покрыл пляжи — и мы сказали: «Ну, отдохнём в следующем году…»
• Как река Усьва стала оранжевой от стоков — и мы сказали: «Ну, рыбка привыкла…»
• Как дети кашляют в Норильске, Магнитке, Новокузнецке — и мы сказали: «Ну, у кого сейчас легко?..»

Но про мертвое тело — мы готовы воевать.
Как будто оно — ключ к спасению.

А может, спасение — в другом?

Может, спасение — не в том, чтобы перекопать одного,
а в том, чтобы перестать срать на всех?

Может, вместо дебатов о Мавзолее,
стоило бы спросить:

• Кто разрешил сливать мазут в море?
• Почему ТЭЦ стояла на мерзлоте без контроля?
• Где деньги с штрафов — в экологию или в карманы?
• Почему мы платим за бензин, но не платим за чистый воздух?

Но нет.
Мы лучше обсудим, по какому обряду хоронить того,
кто, будь он жив, первым подписал бы приказ
на строительство фабрики, которая сейчас отравляет его же родную Уральскую землю.

Вывод: мы не чтим память. Мы откупаемся от вины

Пока мы спорим о теле в Мавзолее,
мы не чувствуем вины за то, что делаем с планетой.

Пока мы кричим: «Почему его не похоронили?»
мы не слышим, как природа кричит:
«Почему вы не остановитесь?»

Ленин не виноват.
Ленин мёртв.
А мы — ещё нет.
И пока мы дышим —
у нас есть выбор.

Выбор — не между мавзолеем и могилой,
а между цивилизацией и помойкой.

Хомоступидуслицеммериус
— потому что мы не Homo sapiens.
Мы — Homo shtopor.
Забивает канализацию. И удивляется, почему воняет.